В дневнике одного из немецких солдат сохранилась запись: «Русский снайпер – это что-то очень ужасное, от него не скроешься нигде! Малейшая неосторожность – и сразу получишь пулю между глаз… Только в темноте можно чувствовать себя в безопасности». Впрочем, гитлеровец ошибался и несколько кривил душой. Советские снайперы, многие из которых были родом из-за Урала, вполне уверенно чувствовали себя и в темноте, вычисляя немецких офицеров по огонькам сигарет, блеску пенсне, петлицам. И далеко не каждого, даже среди захватчиков, ждала неминуемая пуля…
Хотя это нигде и не было прописано официально, среди советских стрелков существовал негласный кодекс, по которому были категории, если не «неприкасаемых», то тех, кого без особой нужды старались не убивать.
Медики
Известно, что СССР не подписал Женевскую конвенцию, согласно которой медики признавались некомбатантами – то есть, входящими в состав вооруженных сил, но «не воюющими». Тем не менее, многие положения документа советскими солдатами строго соблюдались. Медработников старались не трогать, если, конечно, те не представляли опасности. Дело в том, что в Вермахте в санитарных частях в сановном служили медбратья – крепкие парни, которые в случае опасности были безжалостны. Так что не без исключения – порой перепадало и им.
Водовозы
Негласное соглашение не стрелять в тех, кто привозил или приносил воду, появилось в середине 1943 года – во время сражения на Курской дуге. Тем летом от жары одинаково страдали и немцы, и наши. Война войной, но оставить без воды тяжелораненого человека, для которого этот глоток может стать последним – чересчур жестокий поступок. Так как соглашение было негласным, то из уст командиров частенько звучали приказы открыть огонь по вражеской службе подвоза воды. Команды, конечно, выполнялись. Вот только и немецкие, и советские снайперы при этом почему-то часто «промахивались».
Тяжелораненые
Добить ли обреченного на смерть тяжелораненого врага, или проявить сомнительное милосердие – право морального выбора каждого. Известный советский снайпер Василий Зайцев рассказывал, что он и его многочисленные «коллеги» предпочитали таких не трогать. Мол, даст Бог, выкарабкается, а нет – так тому и быть. Впрочем, подспудно здесь работал и другой принцип: зачем тратить пуля, рискуя раскрыть себя, если враг уже обречен? А вот немцы, по его же рассказам, порой не брезговали такой «добычей», безжалостно расстреливая подранков из пулеметов, автоматов и всего, что под руку попадется.
Корреспонденты
С одной стороны, в РККА прекрасно понимали, что журналистика – это важный элемент пропаганды. С другой, натуралистичные кадры с фронта могли работать и наоборот, показывая весь ужас войны и вызывая в зрителях ее неприятие. Кроме того, труд журналиста, фотографа, кинооператора – это всегда работа на благо истории. Поэтому немецких корреспондентов по возможности старались не трогать. Лишь иногда постреливали для острастки, если те пытались снять кадры «посочнее» — с трупами советских солдат. Мол, с той стороны фронта убитых не меньше – тех и покажите, чтоб другим неповадно было!
Особые случаи
Были не только категории, но и ситуации, в которых во врагов обычно не стреляли. Так, например, не трогали тех, кто справлял естественную нужду. Действительно, сходить в туалет на передовой – это настоящий ад и испытание. В подобной ситуации может оказаться каждый, поэтому из солидарности предпочитали сэкономить пулю. Не трогали обычно и курильщиков, а ведь в темноте тлеющая папироса выдавала их за много сотен метров. Впрочем, зачастую табу касалось лишь солдат. Офицеров Вермахта несложно было опознать даже в тусклом свете окурка. И пощады им ждать не приходилось.
Конечно, все вышеописанное не было непреложными правилами. У каждого была возможность решать самостоятельно, исходя из ситуации. Если враг представлял потенциальную опасность, будь он медиком или водовозом, то лучшего выхода чем передернуть затвор, прицелиться и нажать спусковой крючок не было…